Брак по расчету. Нелегко сегодня быть партнерами по проектам ФЦП

После появления Российского научного фонда, поддерживающего фундаментальные и поисковые исследования, Министерство образования и науки в рамках ФЦП “Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2014-2020 годы” (далее — ФЦП ИР) по большинству мероприятий стало давать деньги только на те проекты, результаты которых впоследствии будут внедрены в производство. То есть в числе исполнителей проектов присутствует индустриальный партнер.
Но кто он сегодня: опора или гиря на ногах инициатора проекта?

Пытаясь найти ответ на этот вопрос, мы пригласили к разговору нескольких ученых — ректора НИУ Московского института электронной техники члена-корреспондента РАН Юрия Чаплыгина, проректора по науке НИЯУ Московского инженерно-физического института Анатолия Петровского и члена-корреспондента РАН Николая Нифантьева, заведующего лабораторией в Институте органической химии им. Н.Д.Зелинского РАН. И прежде всего, попросили рассказать об их проектах по ФЦП ИР.
Ректор МИЭТ предложил познакомиться с группой профессора Сергея Селищева, взявшей на себя обязательство в 2016 году сделать аппарат “Искусственное сердце”. Николай Нифантьев объяснил, что их НИР — создание опытных образцов новых вакцин против возбудителей госпитальных инфекций. Анатолий Петровский предложил на выбор: 7 проектов по мероприятию 1.2 и 8 — по мероприятию 1.3 ФЦП ИР. Об одной из работ, участники которой под руководством профессора Игоря Нагиева создают сверхмалые диагностические метки для выявления онкозаболеваний, “Поиск” писал в феврале. Вроде все темы, так или иначе, связаны со здоровьем, медициной, но у каждого из участников пресс-дебатов оказался свой взгляд на роль индустриального партнера, обусловленный спецификой проекта.
Сходились в одном: с индустриальным партнером отношения строить надо бережно и лучше — надолго.
- Каков принцип подбора партнера — предпочитаете, чтобы послушный был, или важно присутствие опыта, дабы хватило смелости улучшить проект? Кто нужнее — старый друг или денежный мешок?
 А.Петровский: — Судя по документам программы, индустриальный партнер — конкретный потребитель результата. А значит, он подписывает договор о частичном финансировании проекта и намерен дальше заняться его коммерциализацией: будет сам выпускать, зарабатывая на этом, или применит ради улучшения характеристик своей продукции. То есть, прежде всего, это должен быть коллектив, привыкший отвечать по своим обязательствам, исполнительный и творческий одновременно. Партнеров же, которым денег не жалко, я не встречал. Богатые с ними, кстати, труднее бедных расстаются.
Ю.Чаплыгин: — Индустриальным партнером, как правило, становится предприятие или организация, с которой у университета уже есть партнерские отношения, имеющие определенную историю и возникшие во время различных совместных работ. Выполняя большой серьезный проект, мы должны быть уверены в заинтересованности индустриального партнера в его результатах, в востребованности проекта в целом.
Н.Нифантьев: — Бывает, что нет еще истории отношений. Но как люди ищут будущих индустриальных партнеров? Присматриваются, узнают возможности друг друга, ведут переговоры. Сейчас у нас, например, идет проект, в котором индустриальным партнером является компания “Р-ФАРМ”. Это один из лидеров отечественного фармацевтического бизнеса. Были альтернативы, но мы учли, что “Р-ФАРМ” решила нас поддержать, видя перспективу для себя в этой работе. На ранних исследовательских работах риск неудачи максимален, тем не менее они вкладывают достаточно большие ресурсы, определенные по суммам и срокам правилами госконтракта. Все зафиксировано в рабочем плане, подписано министерством и строго контролируется.
- Инициатором проекта всегда выступает исследователь? Весь спрос с него, не с производственника?
Ю.Чаплыгин: — Да, как правило, инициатором проекта является ученый. Ученый осуществляет подготовку проекта, взаимодествует с предполагаемыми индустриальными партнерами, готовит соглашение о дальнейшем использовании результатов проекта. Но в последнее время в связи с необходимостью импортозамещения крупные предприятия и фирмы все чаще обращаются в университет с различными задачами, которые могут явиться основой проекта, подаваемого на конкурсы ФЦП, и выражают готовность стать индустриальными партнерами таких проектов.
- Так отношения с индустриальным партнером — брак по расчету, по любви или неравный брак?
Ю.Чаплыгин: — По расчету. Это надежнее. В человеческой жизни такой брак не всегда лучше, а при реализации крупных проектов расчет просто необходим. Мы с индустриальными партнерами работаем с момента основания университета и накопили богатый успешный опыт взаимодействия. Наверное, именно поэтому международное рейтинговое агентство Quacquarelli Symonds (QS) при проведении аудита МИЭТ в 2014 году оценило пятью звездами уровень инновационной деятельности вуза, который определялся по трем критериям: количество зарегистрированных патентов, стартовых компаний, основанных студентами и учеными университета, а также число совместных исследовательских проектов с производственными компаниями и публикации на их основе, учтенные в базе Scopus за последние пять лет. Оценка инновационной деятельности МИЭТ в аудите QS — 50 баллов из 50 возможных.
Н.Нифантьев: — Без расчета нельзя. Ведь проект ФЦП является только начальным этапом в создании конечного продукта. Поэтому надо быть уверенным, что индустриальный партнер будет таковым и в дальнейшем и не поставит результаты проекта ФЦП на полку, например, из-за возможных финансовых проблем. Весь расчет основан на длительной продолжительности проекта. Кстати, как любое партнерство в браке.
- С кем удобнее сотрудничать — с крупной корпорацией, малым предприятием, производством с госучастием?
Ю.Чаплыгин: — По-разному. Ряд крупных проектов, например по мероприятию 1.4 ФЦП и в рамках Постановления Правительства РФ №218, мы выполняем с нашим соседом — лидером отечественной микроэлектроники ОАО “НИИМЭ и Микрон”. Реализуя эти проекты, мы также готовим кадры для этого крупного предприятия. Другие проекты выполняются с привлечением малых инновационных предприятий, работающих исключительно в high-tech. Оборотными средствами они не богаты, но зато способны быстро сделать новую серьезную продукцию. Например, аппарат вспомогательного кровообращения, или, как мы проще его называем, кардионасос, изготавливали несколько небольших индустриальных партнеров: одни — прецизионную технику, другие — механическую часть аппаратуры, третьи — электронные компоненты.
А.Петровский: — При выборе индустриального партнера всегда предпочтения отдаются тому, у кого выше заинтересованность и больше возможностей. Форма собственности, размер предприятия и другие особенности ИП крайне редко играют особую роль. Только если речь идет о продукции для ВПК, но Минобрнауки не финансирует оборонную тематику.
Н.Нифантьев: — Тем не менее очень многие проекты, поддержанные в рамках ФЦП, посвящены решению задач здравоохранения и таким образом способствуют укреплению безопасности страны. Целый ряд проектов ФЦП сейчас направлен на разработку новых лекарств, вакцин и диагностикумов. Их создание улучшит, а часто и сохранит жизнь многих наших граждан, ведь разрабатываются средства, доступные сегодня в значительной степени только в виде импортных продуктов либо просто еще отсутствующие на современном фармацевтическом рынке.
- Неужели в мире нет готовых решений? Или из-за санкций не можем закупать нужные препараты?
Н.Нифантьев: — В данном случае санкции ни при чем, ведь в рамках ФЦП Министерство образования и науки финансирует только новые разработки, а не освоение или мультиплицирование импортных продуктов.
Ю.Чаплыгин: — Знаете, в 1990-х годах Егор Тимурович провозгласил, что мы всё, что касается электроники, на Западе купим. Мол, там всё есть. Ну, во-первых, не всё нам продадут. А во-вторых, Гайдар не учел, что надо иметь, на что покупать. Операции по установке кардионасоса — предшественника искусственного сердца, над которым в МИЭТ вместе с НИИ трансплантологии и искусственных органов сейчас работают, — в Америке дороже 100 000 долларов. В нашей стране до падения рубля тоже было недешево: 3 миллиона рублей вместе с операцией, выхаживанием пациента. Здесь вопрос цены. Но главное, что особенно важно: сейчас нам не продают различные изделия электроники, аппаратуру, оборудование, производство которых в стране в последние 20 лет не развивалось.
- Когда у разработки такие перспективы, вам, наверное, надо заранее с партнерами договариваться, как прибыль будете делить?
Н.Нифантьев: — Этот вопрос как-то слишком по-бытовому поставлен. Часто не проценты являются главным интересом разработчика. Нельзя бесконечно сохранять свои права на какую-то разработку потому, что это в большинстве случаев регулируется патентами, которые, увы, имеют фиксированный срок действия. Однако работа над проектом ФЦП, предусматривающим весьма крупное финансирование, расширяет исследовательскую базу лаборатории и создает новые знания, а вместе с ними и подходы к решению каких-то следующих научно-технических задач. Именно в этом я вижу бόльшую пользу от проектов ФЦП для их исполнителей, чем от каких-то, часто весьма нескорых роялти. Структура, например, фармацевтического бизнеса такова, что на этапе разработки продукта тратятся очень большие средства. Потом много лет компания-производитель эти средства компенсирует, долго идет к моменту, когда у нее расходы и доходы сходятся в ноль. И только после этого компания начинает получать прибыль, если к тому времени продукт окажется коммерчески успешным. Может, в какой-то научной области потенциальные прибыли-проценты имеют смысл, но не в нашей. Для нас важнее, что, работая над сегодняшним проектом ФЦП, мы уже готовимся к следующему проекту. И важно, чтобы этот процесс не прерывался. Тогда исходный разработчик — квалифицированный ученый — пока голова его работает, всегда востребован. Рынок так устроен, что все время должны появляться новые продукты. Важно, чтобы идущие проекты были, а не проценты капали, которые по сегодняшнему законодательству имеют странно малый размер. Это, кстати, могло бы быть отдельной темой для обсуждения, так как существующая система премирования разработчиков далека от совершенства.
А.Петровский: — Вы ведь спрашиваете о том, как решаются или должны решаться с индустриальным партнером вопросы собственности на конечный результат работы? В проектах по мероприятию 1.2 они оговариваются отдельным “Договором о дальнейшем использовании результатов работ” между исполнителями. В том числе индустриальным партнером. Однако механизм реализации административной (или иной) ответственности индустриального партнера перед министерством за дальнейшее использование результатов работ по программе неясен. Так как нет официального договора индустриального партнера с Минобрнауки.
По мероприятию 1.3. программы условия распределения прав не прописаны. В соглашениях на предоставление субсидии сказано, что права на созданные результаты работ принадлежат получателю субсидии. О дальнейшем использовании результатов ничего не сказано. Индустриальный партнер, если не оговаривается отдельно, сам распоряжается конечными результатами (продукцией, услугами). Если есть созданные и защищенные РИД (результаты интеллектуальной деятельности), полученные исполнителем в рамках работ по проекту, индустриальный партнер должен заключать с исполнителем лицензионное соглашение. Может быть также заключено отдельное соглашение об отчислении части прибыли при коммерческой реализации индустриальным партнером конечной продукции (соглашение о роялти).
Иная ситуация с распределением прав на собственность для результатов работ в рамках Постановления Правительства РФ №218. Там организация реального сектора экономики — инициатор проекта (а по существу также являющийся индустриальным партнером вуза или научной организации — головного исполнителя проекта) — за собственные средства заказывает разработку головному исполнителю, таким образом, выкупая права на результаты работ.
- У вас по работам с индустриальным партнером открытые публикации?
Ю.Чаплыгин: — Ряд материалов носит открытый характер и публикуется в открытой печати. В области разработки технологий большая часть материалов составляет коммерческую тайну, что является объективным препятствием для публикации. В этом случае публикацию мы оговариваем с партнером. На рынке всегда есть конкуренция, и ради интересов партнера с ней надо считаться.
- Технологические платформы участвуют в вашем деле?
А.Петровский: — Как индустриальные партнеры? Нет. У них же денег нет. Одни коммуникативные функции.
Н.Нифантьев: — Технологические платформы — новый инструмент определения приоритетных направлений развития науки и техники. По сути, это самоорганизующиеся экспертные сообщества, которые формулируют государству, что является приоритетным, а что нет. Эти экспертные сообщества не имеют денег, чтобы самостоятельно финансировать что-то, но зато готовят предложения для государственных программ. ТП делегируют экспертов в отборочные комиссии, которые могут квалифицированно представить проекты, обосновать их научную состоятельность, национальную необходимость, наличие кадров, конкурентоспособность. Мы теперь в лице ТП имеем инструмент предложения тематик, которые финансировались бы из ФЦП. Эта практика весьма эффективно работает, я и мои коллеги это хорошо видим на примере ТП “Медицина будущего”.
- Насколько замедляет или ускоряет прохождение проекта то, что вы с индустриальным партнером находитесь в разных ведомствах?
А.Петровский: — Дело не в ведомственной принадлежности, а в финансовом положении индустриального партнера в момент исполнения проекта. Особенно в современных условиях. Если у индустриального партнера возникают финансовые, кадровые и другие проблемы — это сразу сказывается на выполнении работ и в рамках ФЦП ИР, и по Постановлению №218.
Ю.Чаплыгин: — Ведомственная принадлежность не оказывает значительного влияния на сроки реализации проектов. Важно другое. Хорошо, что государство в лице нашего министерства стремится стимулировать взаимодействие вузов с предприятиями реального сектора экономики. Это нашло четкое отражение в структуре ФЦП “Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2014-2020 годы”. Бизнес же пока не готов рисковать: вкладывать деньги в отечественные разработки. Правда, нет худа без добра: из-за нужд импортозамещения к нам активно стали обращаться промышленники. Приносят список — что из этого можете быстро сделать? Надо не копировать то, что уже десятки лет выпускают за рубежом, а новую элементную базу электроники разрабатывать и на ее основе современную аппаратуру. Но на это нужно время и компетентные специалисты. В США в год 10 000 кардионасосов ставят, а у нас за два года — всего шесть. Если будем иметь свои комплектующие, свое производство, то в перспективе спасем сотни тысяч соотечественников.
- За рубежом этот процесс четко отработан?
Н.Нифантьев: — Везде все сложно, но в ряде стран лучше отработаны механизмы передачи технологии от исследовательских институтов в индустрию. Там есть technology transfer departments, где работают юристы. Институты оплачивают эту работу, как правило, заключая контракты с юридической фирмой, которая профессионально занимается данными вопросами. И все равно там то и дело проводят школы, конференции для обсуждения проблем и совершенствования схем сотрудничества с индустриальными партнерами. Наши проблемы в данной сфере хорошо известны, что-то для их решения делается, но далеко не в требуемом объеме. Ведь работа хорошего юриста оплачивается гораздо выше, чем труд ученого. Здесь нестыковка и тормоз. Законы и права разработчиков и их работодателей — следующие проблемы. У нас нет основы, которая исчерпывающе формировала бы механизм взаимодействия между наукой, промышленностью и бизнесом. Весь социум должен этим озадачиться, чтобы гармонично развиваться.
- И все-таки, признайтесь, что вас не устраивает в работе ФЦП ИР сейчас?
Н.Нифантьев: — Начало апреля, а деньги ни к кому не пришли. Ну, понятно, сокращение на 10 процентов, но средства-то все равно нужны, чтобы работать.

На фото: Юрий Чаплыгин, Анатолий Петровский, Николай Нифантьев

Спецвыпуск подготовили Светлана Беляева, Светлана Крымова, Елизавета Понарина, Николай Степаненков

ПОЛНОСТЬЮ МАТЕРИАЛ СПЕЦВЫПЦСКА ДОСТУПЕН В ФОРМАТЕ PDF